Сообщества

Важной чертой русской диаспоры Южной Африки был ее конформизм, законопослушность, нежелание вмешиваться в политику. Стремление «не высовываться», избежать конфликтов, обрести покровителей среди высокопоставленных чиновников свойственно любой диаспоре, особенно малочисленной.

З.И.Левин отмечал, что «в общественно-политической жизни принимающей страны диаспоры, как правило, пассивны». Если даже многотысячное южноафриканское еврейство отмежевывалось от своих представителей, которые посмели открыто выступить против апартеида (среди них было немало русских евреев и их потомков), то можно понять и русскую общину, стремившуюся заявить о своей благонадежности, особенно ввиду возможных подозрений относительно ее связей с «красной» Россией и суровых репрессий со стороны властей.

Кроме того, зачем русским эмигрантам было выступать в защиту черного населения, если эти группы населения разделяла стена отчуждения и недоверия (как, например, русских и арабов в Северной Африке); если левые идеи в среде русских эмигрантов были крайне непопулярны и связывались с коммунизмом; и, наконец, если политическое и экономическое неравноправие белых и небелых было выгодно русским эмигрантам, как и всему европейскому населению страны?

Последовавший в конце 1960-х раскол в йоханнесбургской общине и основание «Русского дома» тоже характерны для Русского Зарубежья с его внутренними распрями, многочисленными организациями и группировками. Приход в Йоханнесбурге был упразднен в 1974 г., а «Русский дом» просуществовал до конца 1990-х гг. как светская организация, хотя раз в месяц здесь проводились получасовые богослужения.