Друзья Национальной партии

Представители русской диаспоры ЮАР были настроены лояльно по отношению к политике Национальной партии. Это вполне понятно и объяснимо. Русским эмигрантам была симпатична антикоммунистическая позиция южноафриканских националистов.

Им в той же степени, что и большинству белых жителей Южной Африки, были свойственны предрассудки в отношении черных. Они так же, как и остальные белые, дорожили теми привилегиями, которые давал апартеид. Горстка чужаков в принявшей их стране, они опасались вступать в конфликт с властями – ведь меньшинство всегда уязвимо.

«Я знаю, что южноафриканцев критиковали за их патернализм по отношению к слугам, но в те годы это было оправдано», – считал князь М. С. Кантакузен, директор целлюлозного комбината в Натале в 1950–1960-е гг., посвященный своими рабочими-зулусами в почетные вожди.

«Уверен, что такие же отношения существовали между моими родителями и их крестьянами в России; эти отношения поддерживались до тех пор, пока к власти не пришли коммунисты и все переменилось. Я задаюсь вопросом: действительно ли те кардинальные перемены, которые произошли сначала в России, а потом и в Африке, подняли общий уровень жизни народа?».

Большинство русских эмигрантов испытывали глубокую благодарность Южной Африке за то, что именно в этой стране они, наконец, перестали чувствовать себя беженцами и смогли встать на один социальный уровень с местным белым населением. Именно об этом, а не о политических вопросах, думали русские эмигранты, переселяясь в далекую Южную Африку.

По воспоминаниям Ольги Гостиной, ее мать О. П. Кочубей Ван-Рейсвейк, однажды сказала ей: «Когда ты переживешь то, что мы пережили и в России, и в Бельгии, ты на коленях будешь благодарить такую страну, как Южная Африка, которая дала тебе такие возможности».